Колдун

- Тимохин, подъём! Ти-мо-хииииин!
- Пожалуйста, отъебись…

Тимохин плотнее завернулся в тёплое ватное одеяло линяло-красного коленкору. Но Сова не унималась и бродила по нему взад-вперёд, цепким клювом стараясь приобщить колдуна Тимохина к свету.

- Ну дай ты поспать человеку! – брехнул Пёс.
- Я жрать хочу. И кстааааати! Кто-то обещал по утрам бегать.
- Когда это?! – возмутился из-под одеяла Тимохин.
- Вообще, было дело, - Пёс отложил «Советский спорт» и спрыгнул с кресла, - В четверг, не?
- Факт! – подтвердила Сова и продолжила терроризировать колдуна, - Тимохин, Тимохин, Тимохин, Тимохин, Тимохин, Тимохин, Тимо…
- Да встаю, бля!!!

Тимохин в который раз пожалел, что научил этих двух пидорасов разговаривать и киселём вытек из-под одеяла на пол. Привычно поискал глазами пиво и тапки. Ни того ни другого. Очередное отвратительное утро.
- Пиво где.
- Я спрятала.
- С хера ли?!
- У тебя утром три клиента.
- Секундочку. Сегодня что – не воскресенье?
- Воскресенье.
- Мля, Сова. Ты вроде как мудрая птица. Ну какого ты их в выходные записываешь?! Где моя мантия *ая?!
- Я постирал… - ответил Пёс.
- Мдаааа, два дебила – это сила.
Тимохин добрался до сеней, где накинул шубу и валенки.
- Сова! Газету!
Птица неслышно подлетела с «СовСпортом» в клюве.
- Вторую страницу только не читай! – Предупредил Пёс, ставя чайник. Тимохин, поёживаясь, вышел в морозное утро и захрустел свежим снежком к покосившемуся дерьмовнику, где намеревался предаться уюту личного пространства.
- Почему я не должен читать вторую стра…. Ёёёёёёёёб твою мать!!! Они опять просрали?! Сука, я вам такую порчу наведу – неделю кровью дрыстать будете!!!
Сова мягко опустилась на крышу и бюрократично затараторила:
- В 10 придёт Казанцева – приворот. В 11 Лобанова с сестрой – сглаз. В 12 Сухинин, ну этот, который раскодироваться хочет, помнишь, рыжий такой, из сельсове…
- Дай мне посрать!... Оооо, прикольные гандболисточки…
- Мужлан!
- Кто зажигалку отсюда с*ил?!
…Надо бы побриться, подумал Тимохин и глянул в зеркало. То, что он там увидел, колдуну совсем не понравилось. В зеркале к его дому шла толпа встревоженных людей. Это никогда не предвещало ничего хорошего.
- Много людей подходит, - сказал Пёс, принюхиваясь, - тракторист… доярок пару-тройку… и еще…
- Я видел, - кивнул колдун, - Хули ты расселся-то?
- А, точно, - ответил Пёс, отставил чашку и выбежал на улицу, заливаясь грозным лаем. В калитку осторожно постучали. Тимохин натянул штаны, таинственное лицо и открыл калитку. На дороге перед домом стояли селяне – человек двадцать. Все пасмурные, запыхавшиеся.
- Чего надобно, люди добрые? – вопросил Тимохин, стараясь направить перегарный пар изо рта поверх людей. Вперёд вышла Клюева – продавщица сельпо, спасительница страждущих в праздники и просто интересная для этих мест женщина. Зелёная тушь размазана по румяным щекам – видно, плакала.
- Помогите, Андрей Палыч… Светка моя пропала… Кататься пошла на горку и… и не вернулась… Всё обыскали… Нигде… Следы снегом, видать, засыпало… Может, посмотрите… это… по-вашему-то… Милиция ж только через трое суток… Мы с Сергеем если чо… Заплатим, сколько надо…
- Нисколько не надо. Долг спиши за три «Мягкова» и всё, лады?
- Да-да, вот вам крест…
- Оу-оу-оу! Тихо-тихо.
- Извиняйте…
- Дай руку. И отец ребёнка тоже. Увижу.

Клюева протянула озябшую ладонь, подошедший муж Серёга, крупный механизатор, молча выдвинул из рукава телогрейки свою. Тимохин взял их руки, чтобы увидеть их дочь – это плёвый трюк для колдуна его уровня. Но то, что он увидел, ему опять не понравилось. Потому что он ничего не увидел. Можно, конечно, отправить на поиски Пса и Сову. Но на дворе минус 30, и если девочка упала в колодец, или ушла далеко, или какая мразь в машину уволокла – искать они будут долго. Блять.

- Слушай, Клюева, есть проблема.
- Какая?! – испуганно пролепетала продавщица.
- Я не вижу её.
- Она умерла?!
- Нет, я бы увидел её в любом случае.
- Понятно, бля. – забурлил Серёга. – Пошли отсюда! Я ж говорил, что это лажа какая-то! Меньше «экстрасенсов» своих смотреть надо!
Тимохин взбеленился. Его можно называть кем угодно, но только не экстрасенсом!
- Слышь, родной! Я такое умею, что в твоей синей голове хрен уместится!
- Ага, я видел только что! А вы все ему бабки последние заносите, клоуну этому! – добавил Серёга.
- Я?! Кло-ун?! Да я тебя насквозь вижу! У тебя печень в полной жопе!
- Тут у всех печень в жопе, рентген ты в!
Тимохин чуть не задохнулся от ярости.
- Да я… Я не знаю, почему не вижу твою дочь! Может, она вообще не тво…
Твою мать, подумал Тимохин. Это же очевидно. Какой же я идиот.
- Чё сказал щас? – Серёга круто развернулся, выдвинув из телогрейки уже оба вазелиновых кулачища. Тимохин молчал. Сегодня точно кто-то умрёт. Или колдун и, как следствие, девочка, или…
- Серёёёёж…
- Иди домой, дура!
- Прости меня…
Серёга уже размахнулся, чтобы отправить колдуна к праотцам и принцессе Диане, и так и застыл. Он уже всё понял, но, цепляясь за мифическую соломинку, всё же спросил:
- Это за чо?..
Клюева не смотрела на мужа. Она смотрела в толпу:
- Спаси её! Спаси! Пожалуйста! Пожалуйста!

Из толпы медленно вышел учитель географии Моросей. Пряча глаза, прошёл мимо памятника Клюеву, снял тонкую перчатку и протянул тонкую дрожащую руку колдуну. Тимохин взял её и и руку продавщицы в свои, закрыл глаза на секунду.
- У ручья она, в овраге, три километра на север. Замёрзла, но жива. Успеете.
Тимохин развернулся и ушёл в дом. Он не слышал, что было дальше, но знал, что будет. Опозоренный на всю деревню здоровенный мужик пленных не берёт.
- Собирайтесь, мы переезжаем, - кинул колдун зверям.
- Что, так всё плохо? – спросил Пёс, подметая пол.
- ****ец как. Поторапливайтесь.

Через пару часов наконец закончилась метель. Опоздавший автобус вобрал в себя Тимохина со своим зоосадом и, кряхтя и фыркая, повёз в город. Девочку нашли, отогрели и дали конфет. Учителя нашли забитым до смерти на заднем дворе своего дома, а Клюева – в дымину пьяным в кафе. Он во всём сознался, и его увезли в райцентр. А ночью дом колдуна загорелся. Жгла его вся деревня. В первых рядах была Клюева.
Потому что издревле не любили колдунов на Руси.

© Кирилл Ситников